Текст: Ирина Александровна Билиенкова,
учитель русского языка и литературы
МОУ «Невонская СОШ № 1», Усть-Илимский район
Размышляя о вариантах деятельности, которые способны помочь нам в реализации требований ФГОС по развитию функциональной грамотности, мы неизменно обращаемся к литературе. И потому, что первым элементом системы функциональной грамотности провозглашена грамотность читательская, подразумевающая не просто развитие техники чтения, но и формирование способности осмысления и интерпретации текста, в том числе художественного. И потому, что ключевые для нас компетенции – языковая, лингвистическая, коммуникативная и культуроведческая – соединяются на качественном уровне именно в работе с художественным текстом. И потому, что в принятой в стране Программе поддержки детского и юношеского чтения провозглашена необходимость развития читательской культуры.
Вместе с тем одна из главных проблем сегодняшней школы – проблема чтения (вернее, не-чтения). Изменение природы и условий существования текстов (обилие электронных носителей и нелинейность представления в них текстов, обилие сиюминутно возникающих бытовых текстов, десакрализация художественного текста) приводят к тому, что традиционный классический текст зачастую с трудом прочитывается и воспринимается школьниками. Это становится серьёзным препятствием на пути становления юного читателя и почвой, на которой расцветает имитационная читательская деятельность (краткие пересказы, скачивание готовых сочинений, просмотр фильма вместо чтения). И хотя сегодня мы признаём, что усилий по поддержке чтения одних учителей-словесников и педагогов начальной школы недостаточно, всё же именно в наших руках есть поистине волшебное средство, помогающее повернуть юного читателя от экрана к странице. И это, на мой взгляд, работа с текстом с опорой на художественный образ.
ТЕКСТ – КОД, КОТОРЫЙ НУЖНО РАСШИФРОВАТЬ
Образ способен облегчить путь от прозвучавшего или прочитанного слова, увиденного изображения, услышанного звука к пониманию идеи. Пережив сильную эмоцию, ощутив яркое чувство, человек способен стремительно преодолеть долгий путь логических и нравственных выводов, придя к идее через озарение, откровение.
Постижение литературного произведения через образ – это своеобразная увлекательная игра, в которую школьников надо научить играть. Анализируя художественный текст, мы должны помочь нашим ученикам понять простые неоспоримые истины:
■ в тексте настоящего художественного произведения нет ни одного случайного слова, каждое что-то значит и для чего-то здесь нужно;
■ то, о чём идет речь в произведении, имеет отношение к самому читателю, ибо настоящее произведение искусства всегда про то, что с нами всеми происходит;
■ в произведении всё взаимосвязано, сцеплено. «Что есть чтение – как не разгадывание, толкование, извлечение тайного, оставшегося за строками, пределами слов… Чтение – прежде всего сотворчество», – писала М. И. Цветаева, и слова эти должны помочь нам понять, насколько важны для учеников наши усилия по введению их в мир литературы.
ПОСТИЧЬ СЕБЯ, АНАЛИЗИРУЯ КЛАССИКУ
Достаточно давно и успешно практикую особую методику работы с художественным образом, нацеленную на постижение идеи через его осмысление. Прежде всего использую тексты лирические (стихотворения М. Ю. Лермонтова, А. А. Блока, И. А. Бродского, А. А. Ахматовой), а также лироэпические (А. Т. Твардовский). На первый взгляд работать с эпическими текстами проще, и именно эти произведения имеют хорошо устоявшуюся традицию изучения в школе, которая опирается на сюжет, характеры, фабулу. Но ведь и в эпических произведениях таится художественный образ. Хочу показать результаты нашего с учениками осмысления этой стороны текста, опираясь на страницы романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита». Это сложная и гениальная книга. Погружая нас в причудливый мир, где удивительным образом сплетено прошлое и настоящее, она заставляет задуматься, посмеяться и искренне отозваться на слово художника, побуждает размышлять над сложными жизненными вопросами. Итак, как же художественный образ помогает нам понять великую книгу Булгакова? Первый объект нашего внимания – библейские главы. Главным героем этой части романа сам автор считал Понтия Пилата, жестокого наместника, пославшего на казнь Иешуа. В священной истории Пилат оценивается резко отрицательно, булгаковская же трактовка более сложна и неоднозначна. Помочь разобраться в этом помогает обращение к образной стороне текста.
Первая группа удивительных образов встречает нас уже на первых страницах романа Мастера: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат» (с. 30). В чеканной этой фразе смысловым центром являются цветовые образы: белый – чистый, светлый, несущий добро, и кровавый (красный) – жестокий, ранящий, бездушный, несущий боль и смерть. Это противоречие и одновременно единство – своеобразная характеристика героя – Пилата, в душе которого таятся и добро, и зло. Красно-белые детали множатся по ходу развития библейских глав, развивают неоднозначную, сложную фигуру прокуратора, в душе которого нет абсолютной тьмы, а идёт мучительная борьба. Белое и красное сближаются, переплетаются, заставляют задуматься о том, как непросто порой понять, что есть истина и добро.
Пилат оказывается в ситуации выбора: следовать движению своей души и спаси доброго философа, рискуя своим положением и, возможно, жизнью, или подчиниться требованиям мира и отправить его на казнь. После мучительного для Пилата утверждения смертного приговора Иешуа «…пропала белая статуя в зелени. Поплыла вместо этого какая-то багровая гуща… – Тесно мне! – вымолвил Пилат. Он холодною влажной рукой рванул пряжку с ворота плаща, и та упала на песок» (с. 45). Пряжка – это символ выбора, сделанного Пилатом, выбора мучительного. Искреннее желание отозваться на добро Иешуа отступило перед страхом за своё благополучие. Плащ повернулся своей багровой стороной. И неслучайно спустя несколько страниц мы вновь видим плащ с огненным подбоем, но уже не белый – траурный. Это выбор самого прокуратора – тьма вместо света. А после казни Иешуа «у ног прокуратора простиралась неубранная красная лужа и валялись осколки разбитого кувшина… В ней утонули две белые розы…» (с. 279). Красная лужа – очевидный символ крови Иешуа, пролитой Пилатом. А что означают две белые розы? Безусловно, одна – душа загубленного Иешуа. Вторая же – та самая чистая сторона души прокуратора, которую он закрыл кровавой стороной своей натуры. Себя он тоже убил, предал, испугавшись расправы властей.
Из этой группы образ-вопрос – белое лицо убитого Иуды – удивительная загадка и гуманистическое утверждение: даже в нём, предавшем учителя ради денег, залитого его кровью, осталось что-то светлое! Интересно, что и в главах, рисующих Москву 30-х годов, тоже рассыпаны красно-белые детали: красным и белым сияет табличка «Берегись трамвая!», предостерегая Берлиоза от рокового шага – донести, предать, уничтожить человека странного, непонятного. Он сделает этот шаг – и увидит смертельное для себя белое лицо женщины-вагоновожатой и алую повязку на её руке. Тысячи лет прошли после ершалаимских терзаний Пилата, а выбор между светом и тьмой человек продолжает совершать ежедневно. И платить за этот выбор тоже. Ещё один образ, звучащий в унисон с красно-белыми деталями, – солнце. Это средоточие абсолютного добра, света, тепла, одинаково дарящего жизнь и радость и грозным властителям, и нищим. В библейских главах солнце поднимается на Ершалаимом и светит всем. Это, конечно, знак Иешуа с его убеждённостью в том, что солнце и свет есть в каждом человеке («Злых людей нет на свете», с. 37). Оно пробивается лучами сострадания во все души и смягчает и жестокого Крысобоя, и властного одинокого Пилата. И чем ближе жестокий выбор Пилата, тем жарче его лучи, словно солнце хочет растопить лёд в душе, выжечь тьму.
Но как только звучит приговор, отправляющий на казнь доброго философа, «солнце, зазвенев, лопнуло… В этом огне бушевали рёв, визги, стоны, хохот и свист» (с. 49). Что это, как не картина победы демонов? И поэтому «тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город» (с. 174). Не только Пилат убил Иешуа – это сделали тысячи тех, кто хохотал и аплодировал, кто думал только о своей выгоде и развлечениях, отдавая за это солнце своей души. Иешуа погиб, и воцарилась тьма. И поэтому в московских главах мы солнца не видим. Оно или закатилось, или прячется в тучах, или из окна москвичам видны только туфли прохожих, и люди здесь живут, не видя света и не ведая о нём – какая меткая и страшная характеристика современного автору мира! Москва – это город ломаного солнца, искажённого света, там притворяются друзьями и активистами, там изводят по-настоящему талантливых и честных. Солнце в Москве мы увидим лишь в цветах Маргариты, уставшей жить без любви и ищущей Мастера, а ещё из окна сумасшедшего дома. И это тоже жуткий образ – только здесь человек способен оставаться свободным и честным перед собой. На смену преданному людьми и ломаному солнцу приходит луна – светило неверное, обманчивое, притворяющееся светом, но холодное. Это на смену доброму и любящему всех Иешуа пришёл циник и насмешник Воланд, который тоже делает добро, но достигает цели не словом и убеждением, как Иешуа, а страхом и наказанием. В Москву пришёл именно Воланд – Иешуа в этом лунном мире оказался бы в клинике Стравинского. Лунная дорожка, возникающая во снах Пилата, с одной стороны, идеальное, правильное решение, счастье верного выбора – смерти нет, приговора и страшного решения не было, Иешуа рядом. Но, с другой стороны, луна обманчива, и за сном следует жестокое пробуждение, когда мы понимаем, что это и есть наказание – постоянно помнить о своем грехе, о преступлении перед собой, всю жизнь раскаиваться, что когда-то предал лучшее в себе.
На страницах этой великой книги рассыпаны ещё сотни образов – треснувшие стёкла, искажающие мир и напоминающие, что есть раны, которые не залечишь, и ошибки, которые не исправишь. И зеркала, множащие отражения реальности и создающие новые, но односторонние, искажённые, обманчивые. И мир вещей, которые чаще важнее людей – как не вспомнить гоголевскую шинель, читая главу о пиджаке Прохора Петровича! И вода, смывающая скверну, и каменные души людей, и огонь, которым всё начинается и кончается, и рукописи, которые все-таки не горят! И летящий над миром человеческий дух, невидимый и свободный. Все они не учат – проникают в сердце и потрясают до глубины души.
А уже потом это потрясение превратится в понимание того, как надо жить, как принимать решение, как всю жизнь отвечать за свои решения. Поистине волшебник образ!
Мы много узнали о мире вне нас, но ещё плохо знаем самих себя: этот длинный путь познания, на котором искусству и образу будет принадлежать всё большая роль, в сущности, только начат. И учитель должен помочь своим ученикам выйти на этот верный, нужный и прекрасный путь. А значит, путь движения по дороге к образу необходим, именно он может помочь найти в себе сокровища и не бояться идти своей дорогой. Достоинства подобного пути работы с художественными текстами, на мой взгляд, очевидны. Он позволяет сделать произведение источником выводов о себе и своём времени, делает наше восприятие текста глубже, богаче. А это уже ощутимый шаг к тому, чтобы стать настоящим ценителем того чуда, что оставила нам великая русская литература, настоящим читателем.
Список источников
Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: Роман. М.: Литература, Мир книги, 2005. 480 с.