Текст: Надежда Николаевна Кудашкина,
член Союза писателей России,
г. Ангарск

О роли классного руководителя

Каждый учитель-предметник, обучая – воспитывает. Но есть педагоги, которые буквально «ведут за руку» вверенных им детей, – классные руководители. Именно они являются связующим звеном между учениками, их родителями и учителями-предметниками. Тем, как построить работу с родителями, чтобы была постоянная «обратная связь», как выстроить с учениками доверительные отношения, поделилась учитель Н. Н. Кудашкина, награждённая знаком «Отличник народного просвещения».

Надежда Николаевна Кудашкина, будучи по первой профессии учителем географии, пишет стихи, прозу, многие годы работает с юными дарованиями, желающими связать свою жизнь с литературой. Так, на протяжении долгого времени она являлась руководителем литературного объединения «Юланга» (юные литераторы Ангарска). В очерке, размещённом ниже, она делится опытом своего наставничества.

Обучение и воспитание – два неразрывных процесса в становлении личности человека. Каждый школьный предмет не только даёт сумму знаний, но и воспитывает: раскрывает красоту родного языка, учит рассуждать, логически мыслить, любить природу своей малой и большой Родины. Каждый учитель-предметник, обучая – воспитывает.

Но есть учителя, которые координируют этот процесс, направляют в нужное русло, контролируют, – классные руководители. Они в буквальном смысле «ведут за руку» учеников вверенного им класса, являются связующим звеном между учениками, их родителями и учителями-предметниками. Я считаю классных руководителей главными учителями, которые правят «тройкой», где коренник – класс, ученики, а в «пристяжных» – их родители и учителя-предметники. От слаженности в их работе зависит успех или провал в воспитании. Но, чтобы умело управлять, надо этому учиться.

Сталинское (Новокузнецкое) педучилище, которое я окончила в 1954 году, отправило нас – молодых, девятнадцатилетних учителей – в жизнь с приличным багажом знаний и умений не только в методике преподавания, но и в логике, психологии, этике. Нас даже на скрипке играть обучали все четыре года, а шёл тогда только девятый послевоенный год! При педучилище была базовая школa, где мы проходили практику. Помню свой первый урок во втором классе, который я проводила со скрипкой, – пение. Перед уроком мне учительница класса сказала, что Женя Воскобойников может сорвать урок, но у меня сохранилась фотография, где Женя усердно поёт. И помню песню «Вижу горы и долины…».

На себе испытала силу, отличное качество стройной системы народного образования в нашей стране. Всего-то семь лет училась в школе (седьмой класс был выпускным), но получила прочный фундамент знаний по русскому языку и литературе, физике, химии, географии, биологии, что позволило мне ещё подростком выбрать свою будущую профессию, заочно окончить институт. Первые годы работала в сельской школе, где нагрузка учителя невысока, а учителей – нехватка, могла заменить любого учителя (кроме математики и иностранного языка). По документам я учитель географии. Поступала на естественно-географический факультет, но в 1961 году разделили эти два предмета, по-моему, совсем напрасно: между ними такая связь, что нельзя их изучать изолированно, а только в комплексе, что я всю жизнь и делала. В городской десятилетке к таким предметам добавилась ещё «бесхозная» астрономия. Физики её игнорировали, в институте знания по астрономии давались скудные. А мне нравился предмет. Рискнула освоить. Получилось, но к единственному в неделю уроку астрономии я готовилась все семь дней. Выручали самообразование, литература. Так и до пенсии доработала, преподавая географию, биологию и астрономию. Интересно, что бывшие ученики при встречах и при переписке вспоминают именно уроки астрономии, наблюдения (у нас был школьный телескоп) и походы.

В начальных классах вопрос о координации работы не стоит: один учитель, чаще всего первый и на всю жизнь любимый, требования единые. Но с переходом в среднее звено учителей прибавляется. Беда в том, что не каждый учитель-предметник может стать классным руководителем. /…/[1]

В Ангарск я приехала в 1968 году, в то время работа по воспитанию была на высоте. Мой переход из сельской школы в городскую не был болезненным: мы и в сельской совершенствовали методы преподавания (перенимали опыт липецких, ростовских и других учителей). Но не слепо и бездумно. А привносили в них что-то своё. Мне посчастливилось попасть в школу № 29 г. Ангарска, из которой меня и на пенсию проводили, так что в трудовой книжке у меня только две школы: Зареченская восьмилетняя Беловского района Кемеровской области и двадцать девятая.

«…воспитание – дело тонкое»

Подробнее хочу рассказать об опыте работы с родителями учащихся. Доверительные отношения с ними – залог успешной работы. Конено, родители бывают разные, но в основном это люди заинтересованные, понимающие свои задачи и готовые работать в ногу с учителями ради будущего своих детей. Нужно им только немного подсказать (не каждый силён в педагогике и психологии), и они станут верными помощниками в деле воспитания. А воспитание – дело тонкое: тут важно не только ЧТО сказал учитель о ребёнке, но и КАК сказал. Когда на родительском собрании педагог распекает кого-то из родителей, это антипедагогично, оскорбительно, унизительно. А если это происходит в присутствии детей, – преступно.

Я долго размышляла, как построить работу с родителями, чтобы была постоянная «обратная связь»? Чтобы родители знали, как ведёт себя ребёнок, какие у него успехи, проблемы, трудности.

А я, в свою очередь, знала, что их волнует, над чем надо поработать с каждым. Пришла идея – переписка с детьми и родителями. Диалог в письмах. Но где взять столько времени? Как к моей затее отнесутся дети и мамы с папами? Лиха беда начало. Решила опробовать на своём 8 «Г». Суть метода в том, что завела по две тетрадки (на каждого ученика и для родителей), специально взяла тетради с обложками разного цвета, чтобы не перепутать. Для учеников писала замечания за неделю, родителям – для родительского собрания, где о каждом ребёнке писала (замечания, вопросы). Ученики получали мои записи еженедельно на классных часах. Уделялось внимание вопросам, давались советы, оценивались успехи и недостатки. Никого вслух не отчитывали. Классные часы проводились по плану. На ответы ребёнку не требовалось много времени, ведь он отвечал только о себе. Порицания вслух не произносились. А вот похвала озвучивалась. Помню, Нина Т., ответственная за озеленение класса, часто забывала цветы полить. Получила она как-то тетрадку с моим вопросом: «Нина, тебе цветочки не жалко? Они пить хотят».

Девочка изменила своё отношение к общественному поручению, а когда зимой некоторые цветы зацвели, я её перед классом похвалила. Надо было её взгляд видеть в тот момент.

Рада, что дети и родители меня поддержали. Даже стали семейные секреты доверять. Ни одного секрета я не выдала. Переписка помогла мне построить работу по конкретным вопросам, темам, необходимым только моему классу. Точно знала, что их волнует, кому какая помощь требуется. Иногда дети жаловались на несправедливость учителя /…/, приходилось и такие вопросы решать. Или – жалоба на невнимание со стороны родителей. Тут уж исподволь и родителей нужно было воспитывать: давать общие поручения в классе, показывать, что их ребёнок – интересная личность и т. д. Доводила до родителей мысль великого советского педагога А. С. Макаренко о том, что не нужно специально воспитывать ребёнка, он всё равно на них будет похож, нужно воспитывать СЕБЯ. После выпуска я уничтожила тетрадки, как и обещала.

Тетради родителям со своими записями выдавала на родительском собрании. Пока все собирались, пришедшие раньше уже работали: отвечали на мои вопросы, предлагали свои мысли по работе в классе. Наши родители не боялись ходить на собрания. Шли с уверенностью, что узнают о своём ребёнке достоверные сведения. Даже если и критику, то конструктивную. Так, никого не травмируя, разбирали поступки и проступки, успехи и недостатки. Конечно, работы классному руководителю добавилось. Но это только сначала.

Потом всё пошло нормально: вместо дневника я писала замечания конкретному «адресату». Дневники перестали быть «Книгой жалоб». Учителя-предметники свои замечания писали в особом «журнале», который подавал дежурный в конце урока. Сожалею, что поздно пришла к этой форме работы – перед пенсией. Конечно, тут нужны взаимное доверие и стабильность коллектива.

«Любовь и уважение к учителю не измеряется количеством подаренных букетов…»

В вопросах воспитания не бывает мелочей, всё должно быть подчинено одной цели – воспитанию личности, адаптированной к разным условиям жизни, коммуникабельной, мотивированной на добрые дела. Меня всегда беспокоил вопрос о подарках учителям. Как-то неуютно себя чувствуешь, получая их. Поэтому я сразу при знакомстве с родителями нового класса предупреждала: никаких материальных подарков, никакого сбора денег.

Вставал вопрос о цветах: какой же праздник без них?! Во времена моей работы букет цветов не был таким затратным, как сейчас. Дарили больше астры и гладиолусы со своих садовых участков. Классный руководитель подсказывал детям, чтобы они не забыли поздравить многочисленных работников школы, которые не являются классными руководителями: технические работники, «кормилицы», медики, представители администрации. Тут же уместно научить детей дарить цветы, это же целая наука! Объяснить, что ценность букета не в количестве цветов, а в правильном подборе и его составлении. Главное требование – каждый цветок должен просматриваться. Им не должно быть тесно. Смотрю на современные готовые букеты и ужасаюсь: какая безвкусица и безжалостность – огромный сноп, охапка одинаковых по длине стебля, тесно прижатых друг к другу, зажатых в целлофановых стенах-темницах красавцев, обречённых на скорую смерть. Что в них красивого? Да и вянут они быстро. Это пример выбрасывания денег на ветер и повод для возникновения у детей чувства неравенства: не каждая семья может себе это позволить. Любовь и уважение к учителю не измеряется ко- личеством подаренных букетов и их стоимостью. Гораздо приятнее получить небольшой, но от души составленный букетик, чем веник из цветов.

Помню, как-то на День учителя дети пред уроком меня поздравили, подарили скромные цветы. Я обратила внимание на Галю, которая стояла со слезами на глазах и прятала руку за спину. Обратилась к ней, чтобы понять причину слёз. Она молча протянула мне «шляпку» от астрочки. В другой руке у неё остался оторвавшийся стебелёк. Я успокоила девочку, похвалила цветочек и положила его в блюдечко с водой. Долго он ещё радовал всех, напоминая о празднике.

«Были трудности, но мы с детьми их преодолели…»

Конечно, классному руководителю легче работать, когда вся школа озабочена не только высокими показателями знаний, но и воспитанностью своих питомцев. Наша двадцать девятая была одной из таких школ: сплочённый коллектив учителей, грамотные руководители, бессменный руководитель – организатор по воспитательной работе Лила Алексеевна Кочепуд – позволяли осуществить главную цель.

Очень помогали нам пионерская и комсомольская организации. Я сама была октябрёнком, пионеркой и комсомолкой, и эти годы вспоминаю со щемящей радостью. Были такие организации ещё и у наших детей. Недавно меня нашла бывшая ученица тех лет – Груня Убеева. Она была членом клуба «Дзержинец» вместе с моим младшим сыном Сергеем. «Дзержинец» был верным помощником учителей, образцом достойного поведения. А вскоре мы получили подтверждение правильности нашего воспитания. В 1978 году в 15 микрорайоне построили новую огромную школу. Район только что застроился, новосёлы были переселены отовсюду, большинство с окраин города. Нам, учителям, предложили перейти в новую школу, и мы всем коллективом это сделали, сохранив вывеску, печать и номер школы. Учеников бывших распределили по «квартальским» школам.

Но наш выпускной, десятый, взбунтовался. Решил перейти вместе с нами. Переход запрещали городские власти и отдел образования – беспокоились о наших детях, предвидя непростые отношения подростков. Однако наши ребята не сдавались. Связались с редакцией газеты «Комсомольская правда» и своего добились. Были трудности, но мы с детьми их преодолели. Школа новая, гигантская (по сравнению с нашей прежней): одних первых классов было 9 (от «А» до «И»). И как же нам помогли наши родненькие десятиклассники! Через год они почти все поступили в вузы.

И в новом здании мы внедрили свои многолетние традиции. Классные руководители были постоянными. Как-то так сложилось, что каждый из них специализировался на одном возрасте. Мой любимый возраст – с 4 по 8 класс. Восьмой класс тогда был выпускным, многие уходили в техникумы, училища. А из девятиклассников формировали новые коллективы, и классные менялись. Единые же требования к воспитанию оставались традиционными.

Не хочу, чтобы читатели подумали, что у нас была тишь да гладь, безоблачно и идеально. Всякое бывало, ведь все мы живые люди со своими убеждениями, требованиями, понятиями, характерами. Но недоразумения были скорее исключением, чем стилем в общении. Считаю, что учебным заведениям, готовящим учителей, нужно обращать больше внимания подготовке классных руководителей, а не оставлять молодых специалистов в нелёгком пути, ведь от их умения управлять «тройкой» зависит будущее.

[1] Статья дана в сокращении.