Текст: Жанна Геннадьевна Кустова,
старший методист редакционно-издательского центра
ГАУ ДПО ИРО
Профессор Московской консерватории Генрих Нейгауз говорил, что человек, который занимается музыкой, должен быть наполнен музыкальными шедеврами, как шкатулка драгоценностями. Размышляя о человеке, который посвятил всю свою жизнь делу обучения подрастающего поколения, хочется воспользоваться таким замечательным сравнением. Имя этого человека – Константин Дмитриевич Ушинский. Его душа была поистине переполнена настоящими сокровищами, которыми он щедро делился со своими учениками, друзьями, единомышленниками.
Благодаря воспоминаниям, которые дошли до нас, мы можем увидеть, понять, почувствовать, как были по-настоящему счастливы те, кому эти сокровища были открыты. Давайте заглянем на минуту в аудиторию, в которой были прочитаны первые лекции юного профессора Ярославского лицея по камералистике¹. Делая обзор физического состояния Российского государства, обозревая его границы, он говорит: «…скалы, которые на востоке этой плоскости рассеяны там и сям, собрались на западе её, на низменном и шатком основании, огромными группами как будто для того, чтобы удержать здесь землю от совершенной гибели в борьбе с морем. Это смешание скал и воды, обнятое болотными испарениями, представляет собою ту чудную картину, которая под лучами солнца расцвечивается самыми живыми и разнообразными красками, а под задёрнутым небом представляется неприступным, суровым жилищем страшных божеств финской мифологии». Как это, однако, удивительно. Вторая лекция в жизни. Казалось бы, начинающий преподаватель делает первые шаги, ещё пока «осваивает и выдаёт материал». Вовсе нет. Позже в статье «Три элемента школы» он скажет о том, что учитель должен воспитывать своим предметом. Удивительно, он практиковал это уже на своей второй лекции! Причём делал это очень тонко, ненавязчиво, даже поэтично.
Такие сравнения рисуют очень точную картину, которую просто невозможно забыть. Вот так, с большим старанием, любовью к своему делу и заботой о воспитанниках приступил к работе молодой выпускник юридического факультета Московского университета. Казалось бы, всё сложилось хорошо, однако вскоре Ушинского постигает первая неудача. Ему, как преподавателю с «недопустимой свободой мысли…», было предложено оставить лицей. С тяжёлым сердцем приезжает Константин Дмитриевич в Петербург. Ровно 170 лет назад в жизни Ушинского начался самый сложный и самый плодотворный период в жизни. И здесь молодой педагог выстоял в таких испытаниях, которые не все выдерживали (ученик Песталоцци Е. О. Гугель, столкнувшись с непреодолимыми трудностями, закончил жизнь в сумасшедшем доме, бредя педагогикой и детьми). Ушинский так писал в своём дневнике о своих переживаниях, прожив в Северной столице 3 года: «Много ли прошу я у тебя, судьба? Самый маленький уголок под ясным небом, посреди благоухающих полей, тенистых рощ. Я мог ещё просить у тебя любимой женщины и добрый друзей… но ты так скупа!». На учительскую работу его не брали. Единственное место, которое он смог получить, – должность столоначальника в департаменте Министерства внутренних дел, ведавшем делами православной церкви. Это время было слишком непростым. Он боялся стать никчёмным и пустым человеком, в минуты отчаяния писал, что его положение представляется ему тюрьмой, «в которой нет даже стен, чтобы разбить себе голову». Просто представить, что переживал человек, который написал такие строки, очень трудно. Но Ушинский научился справляться с таким состоянием души. Благо ему не нужно было посиживать подолгу в присутственном месте, делал он свою работу быстро, остальное время проводил в библиотеке. Изучал более глубоко языки (он владел английским, немецким, французским), читал, как впоследствии говорила его дочь Надежда Константиновна, старался овладеть «ключами от всех сокровищ знания».
Ему это вполне удалось. И когда Ушинскому предложили место старшего учителя русской словесности и юридических предметов в Гатчинском сиротском институте, он уже сформировался как передовой педагог, мудрый, обладающий обширным богатством знаний. Так и хочется вспомнить Священное Писание, говоря об этом человеке: «…бездна премудрости и ведения» умещалась в нём. Константин Дмитриевич был глубоко верующим человеком. И какие бы невзгоды и лишения ни переживал, его сердце всегда оставалось добрым и мягким. Испытаний на его долю выпало очень много, только от одного обвинения в материализме и отстранения от работы в Смольном институте можно было сломаться. Ведь в эту работу он вложил так много сердца; для смолянок и других учеников здесь были написаны его лучшие книги. Все его начинания становились реформой для всего российского образования. Да, невозможно представить, что пережил этот человек. После отстранения от должности по ложному доносу Ушинский несколько дней не вставая из-за стола писал объяснительную записку на 16 листах. Почувствовал себя плохо, начал харкать кровью. Чтобы поправить здоровье, он едет за границу.
И здесь, несмотря на слабое здоровье, много работает, посещает европейские учебные заведения, с присущей ему мудростью и внимательностью изучает состояние образования во Франции, Англии, Германии, Швейцарии, готовит ценнейшие материалы, которые характеризуют его как обладателя эрудиции. Идея народности воспитания, воспринятая у Белинского, получила у Ушинского большое развитие, жизненно важное для образования нашего, российского. Журнал «Современник» отметил: «Статья г-на Ушинского “О народности в общественном воспитании” превосходна. С основной её мыслью, конечно, никто не станет спорить». Однако ситуация, которая сложилась в учебных заведениях России в первой половине XIX века, говорила об обратном: засилье французского языка (считали, что русский изучать не обязательно: дитя его и так знает), прозябание в безделии, отсутствие системы в преподавании, узкий набор знаний, оторванность от жизни, значительное влияние немецкой педагогики… Ушинский прилагал все усилия, чтобы изменить ситуацию, поставить педагогику на научную основу, сделать всё, чтобы образование было направлено на формирование гармоничной личности. Но когда разговор заходил о том, что всё начинало возвращаться на круги своя, что было просто губительно для многих и многих юных душ, Ушинский в изнеможении говорил: «Не могу!». Вспоминаются слова Маяковского: «…он, как ребёнка, школу вынашивал». И этот драгоценный плод стараний его души был вырван из сердца. Ну что ж, Ушинский был человеком очень сильного духа, он не унывал подолгу, брался за работу, часто снова сверх сил, так как здоровье было очень ослаблено. Благодаря его стараниям мы сегодня имеем замечательные труды. Российский педагог, действительный член (академик) Российской академии образования Б. М. Бим-Бад Антропологию Ушинского назвал педагогическим подвигом. Константин Дмитриевич стал основоположником педагогической психологии, автором замечательных книг для детей, по которым учились многие поколения младших школьников. Его «Родное слово» издавалось по 164 тиража в год. О его учебниках для младшей школы говорили так: если учитель не умеет воспитывать детей, то, пользуясь учебниками Ушинского, он просто не может не воспитывать. Рассказы, сказки, притчи, написанные Константином Дмитриевичем, сегодня ставят в один ряд с творчеством Л. Толстого, которое посвящено детям…
Стоит сказать, что судьба для Ушинского всё-таки оказалась не так уж скупа. У него была прекрасная жена, которую он нежно любил, замечательные дети, которые несмотря на все жизненные невзгоды, скромный достаток выросли такими, какими мечтал видеть их папа. А ведь это тоже характеризует Ушинского как замечательного педагога: его дети росли в любви, не были обделены вниманием, несмотря на огромную занятость и титанический труд, которым всегда отличался их дорогой сердцу, близкий человек. Сегодня, листая страницы истории жизни
К. Д. Ушинского, изучая его книги, статьи, учебники, снова и снова понимаешь, как многому мы можем от него научиться, какие многие сокровища, собранные им, ещё не открыты нами. В наши дни, в век информатизации, цифровизации и всякой другой -ации, свои ответы на главные, важные вопросы у великого педагога могут получить учитель и воспитатель, родитель и ребёнок, учёный и студент. Как слитки золота и драгоценных камней ни в какую эпоху не перестают быть ценными, так и наследие Ушинского не перестаёт быть сокровищем. Его учение проверено временем, а что ещё более ценно, проверено его служением призванию, его жизнью, потому имеет непреходящую ценность.